В свои десять он был на голову выше сверстников, да и крепости в нем больше было. Казалось бы, чем не повод для радости: не мальчишка – богатырь растет. Однако именно это обстоятельство тогда, в 41-м, и сыграло в его жизни недобрую шутку.

  …Тесный коридор в маленькой школе села Плотбище часто служил местом для общего построения. Теперь это называется линейкой. Но в тот день сбор школьников был вовсе не по торжественному поводу. «Ты, ты и вот ты еще» - незнакомый мужчина из города показывал пальцем на того, кто в общем строю выглядел сильней, крепче. Рядом с городским уполномоченным растерянно ходил директор сельской школы, понимая, что с этого дня учеников в классах станет еще меньше. Для Саши Дуракова, как, впрочем, и для многих других мальчишек, хлебнувших горечь войны, образование тогда закончилось навсегда, а вместо учебников появилась другая книжка – трудовая.

  Им объяснили тогда, что началась война и что мужчин всех на фронт забрали, что теперь мужчины в селе – они. А это значило, что и работа, и спрос за нее – все по-взрослому, и скидки на возраст не будет. Уже на следующий день для них начались трудовые будни в колхозе. Сначала тех, кто помладше, отправляли на легкий труд, например, сено подгребать. Сашу поставили сразу к тем, кто был старше двумя-тремя годами и перед кем задача была поставлена посложней. «Женщины косили, а мы зароды метали, старики же наверху сено принимали да укладывали, - вспоминает сейчас Александр Федосеевич. – А с тринадцати уже мешки на плече носил с зерном. С сушилки, на сушилку…» А еще возили зерно на мельницу на лошадях. На эту же мельницу потом, ближе к концу зимы, приносили картофельные очистки, чтобы в крошку перемолоть и затем в хлеб добавлять. А если к ним приставало хоть немного мучной пыли с жерновов, то лепешки, которые потом пекла мама, получались чуточку сытней.  

  Детей в семье было шестеро. Две сестры, хоть и взрослые были, а жили здесь же, в отчем доме. Старшая, едва выйдя замуж, получила похоронку на молодого супруга и вернулась домой. Вернулась и вторая. Вместе выживать легче. Все трудились в колхозе от темна до темна. О заработной плате речи не было, только за хлеб и работали. Праздник был, когда во второй половине августа, как только заготовка заканчивалась, колхозникам выдавали заработанное зерно. Тогда на всю округу пахло свежеиспеченным хлебом. «Возвращаешься из «Заготзерна», бывало, еще и на гору не поднялся, а запах хлеба уже так и манит», - рассказывает Александр Федосеевич. Никогда в жизни ему больше такого хлеба попробовать не доводилось. 

  Запомнился Александру Федосеевичу и еще один хлеб той войны. И хоть не удалось им, пацанам, тогда его попробовать, а вкус его комом горькой обиды до сих пор в горле стоит. «Нам по 13-14 лет было, нас на пахоту ставили. Лошади без овса падают, а ты аж уши ей кусаешь, сердишься, знаешь, что уполномоченный, тот, что на краю поля у леса стоит и наблюдает за работой, придет и сразу плеткой стегать будет. А он там стоит, булку пополам разломит, колбасу достанет и ест демонстративно, издевается. А ты идешь, у тебя красные круги перед глазами уже, вот-вот упадешь. Так-то ведь: кому война, а кому мать родна. Были и такие старики, которые картошки садили побольше, а потом меняли ее в городе на тряпки, а их уж дальше в Пировский район везли, на хлеб меняли…» В глазах Александра Федосеевича, сильного и крепкого, непрошенной гостьей блеснула скупая слеза. Рад бы забыть, да не выходит… 

Не может забыть и семью двоюродного брата, которого забрали на фронт. А в селе у него остались жена и пять дочерей возрастом от года до одиннадцати. Не прошло и года, как запасы от отца закончились и все в семье стали с голоду пухнуть. «Мать на ферму устроили, она тоже дошла, едва ходила. Но там все равно им хоть по кружке молока наливали - выжили. Страшное дело, даже рассказывать страшно…» И мой собеседник ненадолго замолчал… 

  Зимой работали на лесозаготовках. Александру было уже четырнадцать, а девочку в напарницы ему определили на два года постарше. Задание «дать как можно больше леса фронту и народному хозяйству» нужно было выполнить любой ценой. «Ну, девочка ведь и есть девочка. Ей и дорогу прогрести надо, она в снегу вязнет, и лесины пилить сил ей не хватает», - продолжил Александр Федосеевич свой рассказ. Работать тогда ему пришлось практически за двоих.

Война закончилась, но послабления работающие в колхозах так и не дождались. Все было разрушено, нужно было поднимать народное хозяйство. Так и не сел он больше за школьную парту, а значит, мечтам выучиться не суждено было сбыться. Правда, учеба все-таки была, но гораздо позже, после его возвращения из армии. 

  Четыре года охранял он морские границы с Японией, служа на Сахалине. А потом вернулся в Енисейск и сразу же устроился на пристань рабочим – семья нуждалась в его помощи. Принимал участие в строительстве Дома быта и так называемого «пристаньского» дома, где в ту пору жили семьи речников. Уже потом, когда удалось перевезти в город маму, когда семье чуть легче стало, отправился он в Момотово, в школу водителей, а уже после ее окончания поступил в Енисейское автотранспортное предприятие. Одна за другой замелькали рабочие пятилетки и даже трехлетки, что означало работу в две смены с опережением графика. «Подымали мы тогда Маклаково, Новомаклаково. На шестнадцати самосвалах гравий возили. Когда приступили к работе, там только прорабная и была, болотина кругом да сосняк мелкий», - вспоминает Александр Федосеевич.  Домой приезжали на выходной и то, когда отпускали, так что семью видеть практически не удавалось. Так прошло почти два десятилетия.

  А следующие тринадцать лет он работал водителем пожарного автомобиля в Енисейской пожарной части. Разное тоже бывало: и работников приходилось обучать, и машины новые из старых собирать. А в выходные, если по дому работы не было, – в лес бегом, куда-нибудь по болотам побродить, трав пособирать, белку-соболя побить, ягодами-грибами запастись. «С детства люблю по лесу ходить, а вот некогда тогда было. Затемно вставали, работали и ложились за полночь. А так ведь и выжить было бы проще, да не пускали в лес, нужно было трудиться», - говорит Александр Федосеевич. На пенсию вышел в 1986 году со стажем работы 44 года. Первая запись в трудовой книжке приходится на начало 1942-го.

  Десятилетний труженик тыла. Сколько же сил нужно было отдать ему и таким, как он, сначала, чтобы выжить, выстоять, продержаться, затем, чтобы, продолжая держаться самим, помогать подниматься другим. С годами многое переоценивается, что-то уходит, забывается совсем. Но то, что пройдено и пережито тогда, будет помниться, вновь и вновь вызывая сердечную боль. Будет помниться и Александру Федосеевичу, и таким же, как он, для кого детство закончилось, так и не успев начаться. 

Оксана ВЛАСОВА.

Фото автора.