История одной фотографии

  Мы часто говорим, мол, в жизни не бывает мелочей - все для чего-то в свое время произошло. Но когда случаются истории, подобные той, о которой сегодня пойдет речь, начинаешь понимать всю глубину этих слов, осознавая, из скольких ниточек и узелочков сплелась именно эта история, история одной только военной фотографии.

  На боевом задании

«Саперы нашего полка за прошедшие полтора года войны тоже не одну лишь «фортификацию разумели». Пожилой обстоятельный сержант В. Л. Воробьев был со мной в памятные ноябрьские дни сорок первого в ударном штурмовом отряде на Невском «пятачке», командовал специальной блокгруппой, подорвавшей мощный вражеский дзот в деревне Арбузово…» «…Неслышно выползла за переднюю траншею и заняла давно обговоренные позиции рота автоматчиков, чтобы прикрыть, в случае чего, наших ребят в момент отхода. Нагруженные тяжелыми мешками с гранулированным толом (с мешками куда удобнее возиться, чем с шашками да ящиками), уползли старший сержант П. Петров, красноармейцы Медведев, М. Ушков, Вызов. Потянулся за ними с бикфордовым и детонирующим шнуром молчаливый Воробьев. Растаяли во тьме главные исполнители дела Ржанов и Топчий. Ушел за ними выделенный для связи мой ординарец А. М. Нестеров…» Это лишь небольшие выдержки из воспоминаний С. Н. Бондаренко, майора запаса, полкового инженера 402-го Краснознаменного стрелкового полка. Его рассказ «Дот у развилки» вошел в сборник военной литературы «Инженерные войска города-фронта», выпущенный «Лениздатом» в 1979 году. Как знать, может, именно этот майор запечатлен на старой черно-белой фотографии в окружении группы саперов во время подготовки боевого задания по уничтожению фашистского дота. Сниматься на войне доводилось не часто, а потому, полученные карточки тут же добрыми весточками разлетались по родным местам, а потом десятилетиями бережно хранились в семейных альбомах.

  Фотография в газете

В этом году на страницах нашей газеты было особенно много публикаций на тему Великой Отечественной войны, в том числе были размещены лучшие сочинения школьников Енисейска и Енисейского района, которые рассказывали о военных подвигах своих дедов и прадедов. Среди опубликованных оказалась и творческая работа ученицы школы №1 Светланы Литвиновой о своем прадеде Василии Леонтьевиче Воробьеве. К сочинению прилагалась фотокарточка. Та самая, что больше семи десятков лет назад пришла в письме с фронта в родной дом, к любимой жене Клаве, дочурке Ниночке и сыну, которого отец назвал Айратом в честь героя полюбившегося кинофильма, комиссара Красной Армии. Уже через день после выхода газеты мы узнали, что точно такая же карточка в 1942-м пришла из-под Ленинграда и к Анисье, жене сапера Александра Тимофеевича Медведева. Его дочь Альбина Александровна узнала отца на газетном снимке. Так началась удивительная история воссоединения двух фронтовых товарищей, двух героев-сибиряков. Посмертно…

  Сержант Медведев

«Точно такую же фотографию я отнесла в музей школы № 1, когда еще там училась, а позже мой брат отнес туда же и другую фотографию, где наш папа стоял с бойцами на лыжах в маскхалатах», - рассказывает Альбина Александровна. Только на этих снимках дети и видели своего отца здоровым, еще не искалеченным разрывом мины: они родились уже после войны и привыкли видеть его без руки и с черной повязкой через глаз. Привыкли, насколько только можно было привыкнуть к тому, что война оставляла такие страшные печати на лицах, телах, судьбах тех, кто ее прошел. И все-таки он вернулся…  

«Уволен с Енисейского механического завода ввиду призыва в РККА 5.09.1941 года» значится в трудовой книжке Александра Тимофеевича. А через несколько лет в ней появятся другие записи: «Принят начальником мехмастерской… Переведен мастером литейного цеха… Объявлена благодарность за выполненные 200% плана… Награжден медалью «За трудовую доблесть»… 

О его долгой трудовой жизни на механическом заводе Альбина Александровна может рассказать многое: отец был большим тружеником, а с самим заводом так или иначе связана и вся их семья. А вот о войне, пожалуй, больше расскажут справка из госпиталя о ранениях, полученных «сержантом 402 Краснознаменного стрелкового полка в боях за Советскую Родину», книжка красноармейца да тяжелые, холодные на ощупь ордена и медали. Дело в том, что тема войны почти никогда не поднималась в семье Медведевых: родители, пережившие так много за четыре года, тщательно оберегали детей от этих разговоров, а дети, которые и так все понимали, гладя на отца, никогда его ни о чем не спрашивали. Даже когда ветераны-фронтовики, работавшие на мехзаводе, собирались вместе, разговор их оставался за закрытой дверью. И только однажды, будучи совсем девчонкой, Альбина услышала обрывок отцовского рассказа: «Она мне часы золотые протягивает, хлебушка просит. А сама худенькая совсем, в чем душа только держится…» Хлеба тогда жительнице блокадного Ленинграда сержант дал, попросил только есть его совсем помаленьку, а вот часы в ее руке зажал, может, потом пригодятся… Только позже, с годами, до девочки дошел весь страшный смысл нечаянно услышанных слов. 

  Сержант Воробьев

Айрату было всего двенадцать, когда он проводил отца Василия Леонтьевича Воробьева на фронт. Семья понимала, он не может поступить иначе, и положенная ему как председателю колхоза бронь все равно не удержала бы, совесть коммуниста не позволила бы ему остаться. Он ушел на Ленинградский фронт от Енисейского военкомата, как оказалось потом, навечно… Похоронка пришла в 1943-м. Но поверить в нее, а значит, согласиться с тем, что отца больше нет, Айрат так тогда и не смог. Всякий новый день он просыпался с надеждой и вместе с такими же ребятами шел на завод: нужно было делать… деревянные колодки для фашистов. И каждый старался сделать за смену больше, и каждый уже тогда не сомневался в победе. А после смены бежали пацаны на Енисей, до самой ночи жгли костры и встречали пароходы, на которых, бывало, возвращались фронтовики. Айрат сильно надеялся, что однажды по трапу на берег сойдет и его отец. Живой и здоровый. А через некоторое время почтальонка принесла заветный треугольник со знакомым почерком. «Папка мой жив! Мама, папа-то наш живой! Он письмо прислал!» - кричал счастливый мальчишка. Он тогда еще и не догадывался, что путь письма с фронта мог быть настолько долгим и трудным, что серые страшные казенные конверты, случалось, обгоняли добрые вести…

…Имя бойца Воробьева значится в списках фронтовиков, размещенных в мемориале Славы в центре Енисейска. Его сына, Айрата Васильевича, не стало в 76 лет. Но боль утраты отца так и не ослабла с годами, не отпустила. А потому каждое 9 Мая эта боль проявлялась оправданными в этот день мужскими слезами…

  Анисья и Клавдия

Они проводили своих мужей, взяв всю тяжесть жизни в тылу на свои плечи. Работа в колхозе, дети, мужские заботы… 

Нина (Анисья) Андреевна Медведева, немногословная и спокойная женщина, потом шутила: «Уж я теперь точно знаю, сколько это – кубометр дров». Да и как не знать, если дрова эти женщины сами добывали: из холодного Енисея выкатывали на берег топляки, тут же и распиливали их, и рубили. А позже Анисья на пимокатку устроилась – была и такая мастерская в Енисейске. Готовые валенки отправляли на фронт. Кто знает, может, мысли о том, что и ее Александра Тимофеевича могут согреть эти пимы, помогала ей справиться с болью в руках, когда горячая сырая шерсть, казалось, прошпаривала их насквозь, а проколы от игл шерстобитной машины не заживали неделями.

А в Маклаково беспрестанно думала о своем супруге и Клавдия Дмитриевна Воробьева. И когда в колхозе от темна и до темна работала, и когда ночами носки и варежки вязала для солдат, и когда маленькую дочурку Нину похоронила…   

  Еще одно письмо

Семь десятилетий прошло, прежде чем встретились родственники двух бойцов. Нужно ли говорить, насколько сильно волновались они накануне своей первой встречи. Но и этим знакомством, а вернее, обретением новых близких людей история этой фотографии не закончилась. Возможно, она положила начало подобной истории уже другой военной фотографии. 

«Дорогая Клава! У нас все хорошо, не волнуйся за меня. Домой я пока не собираюсь. Посылаю тебе фотографию, на ней мои фронтовые товарищи. Ты сбереги ее, может, потом кто и отыщется из них…» Эти слова Василий Леонтьевич написал в одном из своих последних писем. А подарил эту фотографию на память сержанту Воробьеву сержант Медведев. На обороте – старательно выведенная, немного размытая временем чернильная подпись: «На добрую и долгую память дорогому товарищу по службе Воробьеву Василию Леонтьевичу от Медведева Александра Тимофеевича. Память Отечественной войны 4/04/1943 год. Слева направо: нижний ряд - Баженов, Барзов, верхний ряд - сержант Белескин, Медведев». Эту фотографию на школьном концерте, посвященном 70-летию Победы, дочь Медведева, Альбина Александровна Ручьева, получила от внучки Воробьева, преподавателя школы Светланы Айратовны Ореховой.

«…Ржанов с Топчим сняли часового так, что он и не пикнул. И тут же началась лихорадочная работа. Саперы по одному подползали к доту, плотно прикладывали под стенку мешки со взрывчаткой, протягивали детонирующий шнур и отползали. Последними, проверив могучий заряд и проложив от него плети огнепроводной трубки, исчезли в темноте Ржанов и Воробьев. Уже за завалом, удобно устроившись в облюбованной за множество ночных экспедиций воронке, Воробьев чиркнул острым ножом по концу шнура, обнажив пороховую мякоть, и поднес спичку. Восемьдесят килограммов тола сработали в один звук, в одно пламя…»  Тогда еще все обошлось без потерь…

Оксана ВЛАСОВА.

Фото из семейного архива С. А. Ореховой.